карточный домик судьбы
Срединное, или четвертое, царство
Моя лучшая подруга верила в гадания по книге Перемен. Она искренне полагалась и на карты Таро. Более того, в ней было достаточно сенсорики или - используем слово из сказки - магии, чтобы внятно толковать и карты, и прочие знаки. Она не делала предсказаний, скорее наблюдала и предполагала. Со стороны выглядело впечатляюще, немножко страшно и... очень грустно. Ни вылечить себя, ни превратить тщательно выстроенные и выстраданные убеждения в правду, ее гадание не смогло.
Из-за Люды я пообещала себе не гадать, не искать туманных подсказок, не увлекаться мистикой. Любой "карточный" ответ - полуправда и сокращение поля зрения. Даже если вы увидите нечто, цельной картины не сможете получить. И малое обязательно заслонит собою что-то по-настоящему важное. Так я решила.
Все сказанное относится к давним временам и событиям. Отболело и ушло... Но вдруг однажды, глядя на автоматически выскакивающий на случайном дурацком сайте гороскоп, я надумала использовать символику карт новой истории.
Так она и начала складываться - легенда Ула.
Из-за Люды я пообещала себе не гадать, не искать туманных подсказок, не увлекаться мистикой. Любой "карточный" ответ - полуправда и сокращение поля зрения. Даже если вы увидите нечто, цельной картины не сможете получить. И малое обязательно заслонит собою что-то по-настоящему важное. Так я решила.
Все сказанное относится к давним временам и событиям. Отболело и ушло... Но вдруг однажды, глядя на автоматически выскакивающий на случайном дурацком сайте гороскоп, я надумала использовать символику карт новой истории.
Так она и начала складываться - легенда Ула.
И появился он - Ул.
Для Ула любая гадалка, тем более опытная и сильная, смогла бы предсказать только смерть. Раннюю, трагическую, неизбежную. Главную карту судьбы Ула окружали иные, не лучше: предательство, ложные ожидания, утраты.
Хорошо, что Ул пообещал маме не увлекаться картами. Все предсказания сбылись... и не сбили его с пути.
Для Ула любая гадалка, тем более опытная и сильная, смогла бы предсказать только смерть. Раннюю, трагическую, неизбежную. Главную карту судьбы Ула окружали иные, не лучше: предательство, ложные ожидания, утраты.
Хорошо, что Ул пообещал маме не увлекаться картами. Все предсказания сбылись... и не сбили его с пути.
Перевернутая карта палача -
первая книга эпоса Срединного царства.
Предыстория книги похожа на финал добротной трагедии: Улу выпала карта "Смерть". И, как полагается в таких случаях, пошло-поехало: могучие враги, предательство близких, а после - забвение и холодная река, влекущая во тьму.
Если оценить дальнейший путь Ула по дорогам Срединного царства, то обычному человеку - вот хотя бы мне, автору - он показался бы роковым и трагическим. Невыполненные обещания и утрата дома; лучший друг, который забрал драгоценное для души; люди, которые обязаны жизнью и ответно лишь использовали благодетеля. Наконец, враг, непосильный никому во всем мире - и неизбежность выбора из двух зол.
Не жизнь, а кошмар... Хотя сам Ул так не думал.
Наверное, могу гордиться: книга получилась светлой и ничуть не депрессивной.
первая книга эпоса Срединного царства.
Предыстория книги похожа на финал добротной трагедии: Улу выпала карта "Смерть". И, как полагается в таких случаях, пошло-поехало: могучие враги, предательство близких, а после - забвение и холодная река, влекущая во тьму.
Если оценить дальнейший путь Ула по дорогам Срединного царства, то обычному человеку - вот хотя бы мне, автору - он показался бы роковым и трагическим. Невыполненные обещания и утрата дома; лучший друг, который забрал драгоценное для души; люди, которые обязаны жизнью и ответно лишь использовали благодетеля. Наконец, враг, непосильный никому во всем мире - и неизбежность выбора из двух зол.
Не жизнь, а кошмар... Хотя сам Ул так не думал.
Наверное, могу гордиться: книга получилась светлой и ничуть не депрессивной.
о мире семи царств
Люди, нелюди и их возможности
Хотя в заявленной вселенной вроде бы имеется семь царств со своими законами жизни, увидеть читателю удастся лишь четыре нижние. Потому что материя делается все тоньше - и в пятом царстве уже превращается в загадочный эфир.
Ул еще слишком мал, чтобы думать о подобном и тем более изучать. А прочим, хоть они и мудры, и живут очень долго, им - некогда. У них полно земных дел: одолеть врагов, переделить сферы влияния, переманить союзников... и просто выжить.
Ул еще слишком мал, чтобы думать о подобном и тем более изучать. А прочим, хоть они и мудры, и живут очень долго, им - некогда. У них полно земных дел: одолеть врагов, переделить сферы влияния, переманить союзников... и просто выжить.
Каждое царство вселенной Семицарствия создает и поднимает к большой силе своих "богов".
Первым управляют горглы, им подвластна стихийная перво-материя.
Второе царство лелеют и взращивают альвы: ничто зеленое, растущее не откажет им.
Третье дает арену для турниров верврам, и они не устают выяснять, кто самый сильный и чья это территория.
Наконец, мир людей рождает атлов. Особенных и странных, малопонятных обычным людям, хотя все же они - атлы - происходят именно из рода людского.
Первым управляют горглы, им подвластна стихийная перво-материя.
Второе царство лелеют и взращивают альвы: ничто зеленое, растущее не откажет им.
Третье дает арену для турниров верврам, и они не устают выяснять, кто самый сильный и чья это территория.
Наконец, мир людей рождает атлов. Особенных и странных, малопонятных обычным людям, хотя все же они - атлы - происходят именно из рода людского.
уклад срединного царства
Мир, открытый для странствий
Всюду они есть - лава и пепел, зелень и дикие твари, люди с их городами и пашней... Всюду они слиты воедино, эти четыре царства. Но у каждого из царств есть свои, взлелеянные миры, где сила того или иного становится наибольшей.
Срединное царство - мир людей и колыбель атлов.
Многие законы человеческого общества в этом мире отражают взгляды именно атлов и помогают им расти. Или же люди перенимают и переиначивают изначальное знание, чтобы поудобнее применить в обыденности.
Именно люди выделили четыре типа дара и стали их шлифовать, обосабливать. Лучших в овладении дарами назвали знатью - нобами. А еще каждой ветви дара дали цвет и гербовый знак.
Мнение атлов не спросили. Но вообще-то им, думаю, такие мелочи были неинтерсны.
Срединное царство - мир людей и колыбель атлов.
Многие законы человеческого общества в этом мире отражают взгляды именно атлов и помогают им расти. Или же люди перенимают и переиначивают изначальное знание, чтобы поудобнее применить в обыденности.
Именно люди выделили четыре типа дара и стали их шлифовать, обосабливать. Лучших в овладении дарами назвали знатью - нобами. А еще каждой ветви дара дали цвет и гербовый знак.
Мнение атлов не спросили. Но вообще-то им, думаю, такие мелочи были неинтерсны.
путь меча - Алый
Алые нобы - воины. Они сражаются, чтобы установить истину. В подлинном бою Алых побеждает тот, кто прав по самому высокому и главному счету. Жаль, в мире мало настоящих алых и честных боев...
путь сердца - белый
Белые нобы умеют врачевать тело и душу. Этому делу они посвящают всю свою жизнь. Говорят, сама смерть перед ними порою отступает. Но белых в мире очень мало, а белых, не запятнавших душу, и того меньше
путь воли - Золотой
Нобы Золотой ветви понимают природу людей. Их воля могуча, им подчиняются, порою не осознавая того. Они зажигают сердца... а еще они - ловкие манипуляторы, безжалостные к окружающим и даже к себе. Цель оправдывает средства. для них очень часто - так
путь знания - Синий
Синие нобы - летописцы. Можно счесть их дар скромным на фоне прочих, если не понять его сути. Вся сила Слова - в руках синих нобов. Ими созданы живые книги, способные общаться с читающим и давать каждому то знание и тот ответ, до которых он дорос
Ноб может сочетать несколько граней дара. При этом люди заметили: одни дары сочетаются охотно и легко, иные - осложняют жизнь обладателю и даже губят его. Например, властитель и лекарь - сочетание, ведущее к ранней смерти.
Карты четырех царств -
вторая книга эпоса Срединного царства.
Она опять же начинается с того, чем завершаются добротные трагедии: могучий делается бессильным, а слабый принимает на свои плечи тягчайшее бремя.
Самый ненавистный для меня как автора персонаж первой книги - бес. Не лежала к нему душа. Для меня было крайне удивительным превращение этой твари во второй книге. Вот уж - перевернул карту. Всю жизнь перевернул с ног на голову!
Мне не было его жаль ни разу, даже в последней битве. Рэкст не из тех, кто понял бы и принял бы жалось. Но именно он "сделал" для меня как автора вторую книгу.
А еще во второй книге гораздо отчетливее видна в образах героев - символика карт. В самом финале Лия об этом сказала и даже назвала карту Ула.
вторая книга эпоса Срединного царства.
Она опять же начинается с того, чем завершаются добротные трагедии: могучий делается бессильным, а слабый принимает на свои плечи тягчайшее бремя.
Самый ненавистный для меня как автора персонаж первой книги - бес. Не лежала к нему душа. Для меня было крайне удивительным превращение этой твари во второй книге. Вот уж - перевернул карту. Всю жизнь перевернул с ног на голову!
Мне не было его жаль ни разу, даже в последней битве. Рэкст не из тех, кто понял бы и принял бы жалось. Но именно он "сделал" для меня как автора вторую книгу.
А еще во второй книге гораздо отчетливее видна в образах героев - символика карт. В самом финале Лия об этом сказала и даже назвала карту Ула.
и еще немного о срединном царстве
Авторские предпочтения
Ничуть не объективные и потому несущественные.
Избранные твари
Из всего многолапого, когтистого и хвостистого Третьего царства у меня изначально был один-единственный любимчик. И это не дракон! Хотя как можно не любить добрейшего и милейшего из кровожадин?
Но я выбрала сердцем победителя дракона - Шэда.
Очень его люблю. Очень рада, что он получился именно такой.
Зверь-цивилизация. Подозреваю, что он непобедим. Нельзя с уверенностью утверждать "Шэд уничтожен" в отношении создания, цельного и полноценного в каждой своей малой части, оторванной от общности. Так что война против Шэда - самоубийство и верх идиотизма. Победить его можно только миром. Подружитесь - и он весь ваш, насколько это возможно... для вас. Шэд все же тварь дикая, нет - дичайшая! Слабости или фальши не терпит. К тому же он слишком любит играть всерьез во всяких там Змеев-Горынычей. И он уж точно не устанет. Трудная с ним будет дружба, очень утомительная...
Теперь дракон.
Подтверждаю, если кто-то заметил в тексте: да, Эн очень древний. Эн нянчится с нынешним поколением вервров с их рождения. Старшие ушли - может, доросли до Пятого царства? Рост души не ограничен для любого. Так или иначе, Эн нехотя и вынужденно принял на себя роль старшего в семье. Вот почему его отношения с Лоэном безнадежно запутанные. Лоэн слишком горд. Эн слишком мудр и обременен долгом, который сам же и принял на себя.
Но я выбрала сердцем победителя дракона - Шэда.
Очень его люблю. Очень рада, что он получился именно такой.
Зверь-цивилизация. Подозреваю, что он непобедим. Нельзя с уверенностью утверждать "Шэд уничтожен" в отношении создания, цельного и полноценного в каждой своей малой части, оторванной от общности. Так что война против Шэда - самоубийство и верх идиотизма. Победить его можно только миром. Подружитесь - и он весь ваш, насколько это возможно... для вас. Шэд все же тварь дикая, нет - дичайшая! Слабости или фальши не терпит. К тому же он слишком любит играть всерьез во всяких там Змеев-Горынычей. И он уж точно не устанет. Трудная с ним будет дружба, очень утомительная...
Теперь дракон.
Подтверждаю, если кто-то заметил в тексте: да, Эн очень древний. Эн нянчится с нынешним поколением вервров с их рождения. Старшие ушли - может, доросли до Пятого царства? Рост души не ограничен для любого. Так или иначе, Эн нехотя и вынужденно принял на себя роль старшего в семье. Вот почему его отношения с Лоэном безнадежно запутанные. Лоэн слишком горд. Эн слишком мудр и обременен долгом, который сам же и принял на себя.
Излюбленные создания
Альвы. Отвечаю сразу и без запинки - именно альвы!
Вообще я хотела написать отдельную историю для Леса и его людей. Может, однажды дозрею и все же сооружу. Кстати, из всех нелюдей мне жаль именно альвов. Всех трех важных для книги:
- древнего короля, потому что трудно и больно любить каменных;
- Альвира, потому что это даже нечестно, простить людям то, что они творят в отношении зеленого мира. Альвир отомстил, но, увы, сам стал жертвой своей мести;
- и Леса.
Лес - о нем уже говорила. Я всей душой благодарна ему: верил в мир и людей до последнего; сберегал, когда все отчаялись и ушли; вернулся, когда никто уже не ждал.
А еще я очень ценю Лэйгаа. Пятое царство в чистом виде. И как ее занесло на грешную землю? Судьба...
Вообще я хотела написать отдельную историю для Леса и его людей. Может, однажды дозрею и все же сооружу. Кстати, из всех нелюдей мне жаль именно альвов. Всех трех важных для книги:
- древнего короля, потому что трудно и больно любить каменных;
- Альвира, потому что это даже нечестно, простить людям то, что они творят в отношении зеленого мира. Альвир отомстил, но, увы, сам стал жертвой своей мести;
- и Леса.
Лес - о нем уже говорила. Я всей душой благодарна ему: верил в мир и людей до последнего; сберегал, когда все отчаялись и ушли; вернулся, когда никто уже не ждал.
А еще я очень ценю Лэйгаа. Пятое царство в чистом виде. И как ее занесло на грешную землю? Судьба...
Те, кого не могу вычеркнуть
Королева. Каменная тварь. Вся ее трагедия создана ее же руками. Встретить того, кто готов принять тебя каменную и любить такой, какая есть... Величайшее чудо, по песчинке перетертое дурой-бабой в ничто, в сухую пустыню воспоминаний. Но согласна с Рэкстом, который не пытался ее уничтожить. В любой системе есть свои психи, и, значит, требуются и зоны изоляции психов. Кто-то должен работать надзирателем.
Осэа. Очень жаль, что ей не довелось повстречать Монза. Только синий ноб смог бы что-то дельное сказать ей, что-то важное поменять в ней... Главный вопрос в такой беседе был бы об отношении к знанию и памяти. Забвение - лекарство или яд? Монз себя не пощадил, но дал имя Рексту, таков его выбор. Осэа бы назвала решение Монза не ошибкой, а преступлением. Занятная была бы беседа.
Осэа. Очень жаль, что ей не довелось повстречать Монза. Только синий ноб смог бы что-то дельное сказать ей, что-то важное поменять в ней... Главный вопрос в такой беседе был бы об отношении к знанию и памяти. Забвение - лекарство или яд? Монз себя не пощадил, но дал имя Рексту, таков его выбор. Осэа бы назвала решение Монза не ошибкой, а преступлением. Занятная была бы беседа.
